|
Когда я встретила его впервые, Он сидел на моем крыльце и строгал дощечку.
- Я к тебе за гвоздями пришел,- сказал он негромко.
Стоял тихий вечер, и деревья над нашими головами слегка покачивались.
- А на что тебе гвозди? - спросила я.
- В небо калиточку делаю.
- А на что тебе в небо калиточка? - спросила я опять.
- Чтобы люди смеялись, - ответил он и продолжил свою работу.
Я вынесла ему гвоздей.
- Пойдем, - говорю, - чаю попьем. С вареньем малиновым.
- Работа не терпит, - говорит он, - небо людей заждалось, а я только первую дощечку строгаю.
- Темнеет уж, - говорю, - ночь скоро. Потерпит, чать, до завтрева небо. Пойдем в дом.
- А нешто в доме ночи нет? Али чайник у тебя вместо солнца, - говорит он и смеется.
Я стою у порога, к двери прислонилась и слушаю его смех. Первые листья как птицы щебечут над головою тонкими, живыми голосами.
Он смеется, и я смеюсь. Стоим на пороге и смеемся оба. Даже говорить не надо.
- А может, тебе и петли на калитку дать? - говорю. - Вон с двери этой снимем, все равно скоро лето.
- Нет уж, - говорит, - дверь ты при себе оставь.
И мы опять смеемся, и пьем чай с малиновым вареньем.
Васька сказал мне сегодня, будто видел его на улице. Будто он шел и раздавал людям цветы, а из рюкзака у него за спиной торчали три выстроганные дощечки.
Я выбежала его искать, а его уж и след простыл. Одна только бабушка с цветочком сидит под деревом.
- Не грусти, говорит, - дочка, авось и по твоей улице пройдет.
А сама улыбается, да так светло на меня глядит - чистый ангел!
А он и впрямь назавтра на улице моей появился. Выхожу наутро - сидит на крылечке и как ни в чем не бывало дощечку строгает. Весь в лепестках яблоневых и стружках. Дострогал дощечку и к другим пристраивает - много ль еще осталось. А меня и не видит. Подхожу и рядом сажусь на ступеньку.
- Здравствуй, говорю.
- Здравствуй, - отвечает, - засоня.
- Нет, - говорю, - не засоня я. Я тебе пироги пекла к завтраку. Без пирогов, как и без небес, люди пропадают. Вот сделаешь ты в небо калиточку, а я на небе пироги печь буду: для людей - с картошкой, а для ангелов - с яблоками. Чать, скоро уж?
- Чать, скоро, - говорит. - Видишь, как яблони цветут в этот год - небо чуют. Слышишь, как птицы поют - им-то до неба рукой подать. Да и пироги твои давно уж небом полны. Аль не чуешь?
Прищурился и на небо смотрит, а глаза блестят из-под ресниц аки солнышко.
- А где твоя калитка стоять будет? - спрашиваю. - Посреди забора али во дворе каком?
- Прямо, - отвечает, - посередь мира стоять будет. А забор тот мы сами и есть. А места не скажу никому, а то придут злые люди и дверь поставят железную, не видать тогда небу калиточки.
Сидит он на моем крыльце и дощечку строгает, а я в доме пироги пеку.
- Пойдем пироги есть, - зову.
- Нет уж, - говорит, - сперва дощечку дострогаю. Твоей души на много пирогов хватит, а моей - всего-то на одну калиточку.
Во дворе шумел листопад, и яблоки по ночам падали с тихим шорохом, будто ежики возятся в саду. А когда упало последнее яблоко и листья под деревьями почернели, он пришел, грязный и усталый, с калиткою на плечах. И мне на миг показалось, будто он на ней, как на плоту, плывет по небу, а не идет по грязной осенней дороге, и холодный ветер гонит его по невидимым течениям неба.
- Здравствуй, - сказал он мне, присаживаясь на ступеньку. - Вот и сделал я калитку в небо. Одной только досточки недостает да одного гвоздика. Только и хватило души моей, что на одну калиточку, да и то не до конца. Гонит ветер меня, как последний листок. Пора уж небу приблизиться, да нет силы у меня на последнюю досточку, на поперечную, что небо с землей соединять должна.
Поднялся он через силу.
- Подожди, - кричу и бегу в дом за яблоками.
Набрала полный подол, выбегаю - а нет его. Только ветер дверями незапертыми хлопает.
А ночью под шепот дождя увидела я за окном, как во сне, что стоит посередь земли всей калитка; по обеим сторонам лес да поле, да и все как полагается; а откроешь ее - и увидишь небо. И людям всем добрым сквозь нее небеса открываются, зовут да манят, да сердце добром радуют. И я в ту калитку вошла и проснулась на небе, среди птиц, зверей да ангелов…с полной тарелкой пирогов, с самоваром да банкой малинового варенья. А люди да ангелы вокруг меня чай пьют с вареньем да с пирогами. Только его возле нет. Но слышу я голос средь всей небесной радости:
- Души твоей на много пирогов хватит, а моей - «на одну только калиточку». И увидела я его, как висит он последнею дощечкой поперечною, что небо с землей соединяет, и люди входят на небо, а его будто и не замечают, будто и надо так, чтоб висел человек поперечной досточкой, небо с землей соединяющей, острым гвоздем к калитке прибитый, с руками да ногами израненными.
И побежала я сквозь небо на землю к своему дому, где лежала у меня в саду под яблоней самая красивая да с любовью выстроганная досточка, чтоб не висеть ему поперечною перекладиною, гвоздями прибитому, а пить с нами чай да радоваться.
- Слезай, - говорю, - мил друг, с калитки. Пускай любовь моя будет теперь перекладиной поперечной, главною, на которой небо и земля держатся.
И сняла я его с калиточки, босы ноги слезами вымыла, кровь отерла с рук.
- Просыпайся, - говорю, - милый друг, чай давно остыл, пироги на столе тебя заждались.
И воскрес он, и улыбнулся, и посадили мы его чай с пирогами пить, с яблочными, под цветущими деревьями на небесах, в окружении птиц, зверей, добрых людей да святых ангелов.
Наталья Фокина
Из сборника «Жужукины дети, или Притча о недостойном соседе»
М., 2000
|
|
